Знаменитое «встряхнуть, но не взбалтывать» — без сомнения, один из самых расхожих алкоафоризмов ХХ века.
Агент 007 всегда говорит так о своем любимом коктейле — Vesper Martini. Рецепт коктейля был обстоятельно описан в седьмой главе книги «Казино Рояль» (1953 год).
Три порции джина, одна порция водки, полпорции французского аперитива Lillet, хорошенько встряхните, добавьте много льда, а затем длинную, тонкую спираль кожуры лимона. Бонд называет коктейль Vesper в честь Веспер Линд, двойного агента и своей возлюбленной.
Недавно один мой приятель посоветовал почитать на досуге книгу «Поправки». Скажу честно, отложила в долгий ящий и вернулась совсем недавно к ней.
Публикую сегодня отрывок, чтобы и Вы смогли насладиться красивым пером Джонатана Франзена, признанного «Великим американским романистом», а сам роман признан лучшим романом XXI века по версии ряда авторитетных изданий и собрал множество престижных наград (включая «Национальную книжную премию» США).
Это семейная сага конца XX столетия, выявляющая противоречия эпохи и поднимающая вечный вопрос конфликта поколений. В основе сюжета — история пожилой американской четы из глубокой провинции на Среднем Западе и их детей, устраивающих свою жизнь в разных концах страны. Прослеживая судьбы каждого члена этой семьи, их непростые взаимоотношения и жизненные коллизии, автор выстраивает многофигурный роман о любви, бизнесе, кинематографе, высокой кухне, головокружительной роскоши Нью-Йорка и даже о беспределе на постсоветском пространстве. Блестящий, острый и правдивый роман, драматичный как сама жизнь, не лишенный иронии и надежды на возможные «поправки» в отношениях и судьбах.
***
Сент-Джуд
Из прерии яростно наступает холодный осенний фронт. Кажется, вот-вот произойдет что-то ужасное. Солнце низко, свет тусклый, стынет звезда. Беспорядочные порывы ветра, один за другим. Деревья в тревоге, холодает, конец всему северному мирозданию. Детей в здешних дворах нет. На пожелтевших газонах длинные тени. Красные дубы и белые болотные дубы осыпают желудевым дождем крыши домов с выплаченной ипотекой. В пустых спальнях дрожат двойные рамы. Жужжит, икает сушилка для белья, простуженно гудит садовый пылесос, зреют в бумажном мешке местные яблоки, пахнет бензином, которым Альфред Ламберт, покрасив с утра плетеное садовое кресло, промывал кисть.
В этих стариковских пригородах Сент-Джуда три часа дня – время опасное. Альфред заворочался в большом синем кресле, где дремал после ланча. Он выспался, а местные новости будут передавать только в пять. Два пустых часа – коварная пазуха, рассадник инфекций. Альфред с трудом поднялся на ноги, постоял у стола для пинг-понга, гадая, куда подевалась Инид.
Тревожный звон разносился по всему дому, но никто, кроме Альфреда и Инид, его не слышал. Сигнал подавало нарастающее беспокойство. Словно громко дребезжала большая стальная чашка с электрическим язычком, которая выгоняла школьников на улицу во время пожарных тренировок. Звонок звенел уже так давно, что Ламберты перестали воспринимать тревожное предупреждение – ведь любой звук, надолго повиснув в воздухе, мало-помалу разлагается на составные части (так любое слово, на которое таращишься, в итоге распадается на цепочки мертвых букв) – и теперь слышали только частые удары язычка о металлический резонатор, не слитный звон, а россыпь щелчков, сопровождаемых пронзительными обертонами; звонок звенел так давно, что уже попросту слился с фоном и становился внятен лишь в ранние утренние часы, когда один из супругов Ламберт просыпался, обливаясь потом, и соображал, что звонок трезвонит в голове невесть с каких пор, трезвонит столько месяцев кряду, что успел превратиться в этакий метазвук, нарастание и затихание которого зависело не от силы ударных волн, а от большего или меньшего осознания этого звука. Осознание особенно обострялось, когда сама природа впадала в беспокойство. Тогда Инид и Альфред – она на коленях в столовой, выдвигая ящики, он в подвале, подозрительно приглядываясь к шаткому столу для пинг-понга, – чувствовали, что нервы вот-вот лопнут от тревоги.
Сейчас беспокойство вызывали купоны, лежавшие в ящике рядом с витиеватыми свечками осенних оттенков. Стопка купонов была перехвачена резинкой, и Инид вдруг сообразила, что срок действия большинства из них (а ведь дату, как правило, обводили красным) истек месяцы и даже годы назад, что сотня с лишним купонов, суливших в совокупности скидки более чем на шестьдесят долларов (сто двадцать в Чилтсвильском супермаркете, где скидки удваивали), обесценилась. Тилекс, шестьдесят центов скидки. Экседрин, целый доллар. Срок действия не просто истек – он давно отошел в прошлое. Сигнал тревоги звенел много лет.
Инид пихнула купоны обратно к свечкам и задвинула ящик. Вообще-то она искала заказное письмо, доставленное несколько дней назад. Альфред услышал, как почтальон постучал в дверь, и заорал: «Инид! Инид!», да так громко, что не услышал ответного вопля: «Я открою, Ал!» Муж продолжал выкликать ее имя, неуклонно приближаясь, а поскольку письмо было из корпорации «Аксон» (Ист-Индастриал-Серпентайн, 24, Швенксвиль, Пенсильвания) и в ситуации с «Аксоном» имелись нюансы, о которых ведала лишь Инид, а Альфреду лучше бы о них не знать, она быстренько спрятала письмо где-то неподалеку от входной двери. Альфред как раз выбрался из подвала, взревел, точно землеройная машина:«Инид, кто-то стучит в дверь!», и она буквально провизжала в ответ: «Почтальон! Почтальон!», а он только головой покачал, не разумея, что к чему.
Мой блог в первую очередь создан для того, чтобы люди читали, а именно начинали читать здесь, а потом брали книги в руки и продолжали читать.
Наринэ Абгарян — одна из самых дорогих моему сердцу писательниц, она словно красиво оформляет мои мысли и истории моей семьи, поэтому ее Вам советую читать всегда, когда весело и грустно, читать детям и взрослым. Погода как раз нашептывает: «Налейте себе чаю, укутайтесь в плед и читайте, нашу родную Наринэ!»
Публикую отрывок из книги Зулали, которую сама сейчас читаю!
***
Если спросить у Зулали, какое нынче время года, она отвечает, ничуть не сомневаясь: «Весна».
Мамида ворчит, что Зулали потому и такая, что у нее всегда весна.
— Другие уже облетают листьями, а наша Зулали еще даже подснежников не набрала, — цокает она языком.
У Мамиды широкая мужская спина и такие руки, что иной раз остерегаешься подойти — а вдруг она тебя нечаянно ими заденет. Костей ведь тогда не соберешь. Мамида ступает медленно, вразвалочку, вперив правый кулак в бок, левая рука качается, словно маятник, юбка топорщится оборками на большом животе, Мамида отчего-то решила, что чем больше на одежде складок, тем меньше видно полноты. Полнота у нее такая, что порой удивляешься, как у нее получается так ловко при своих размерах двигаться.
Мамиде столько лет, что не сосчитать. Она громкая и хлопотливая, а еще — терпеливая, хотя вывести ее из себя раз плюнуть. А еще она очень не любит, когда ее отрывают от теста. «Тесто — это все!» — приговаривает Мамида, разминая огромный, размером с колесо телеги ком своими большими руками. «Это все» в ее понимании означает действительно все, начиная с «не отвлекай, если не хочешь схлопотать на свою голову проблем», и заканчивая «ничего важнее этого в мире нет».
Зулали сидит на краешке стула, выпрямив спину, мнет крохотный кусочек теста на самом углу стола. У Зулали высокий лоб, длинный узкий нос и тонкие губы. Она похожа на Анну Бретонскую, портрет которой стоит на комоде в комнате деда. Если сделать Зулали пробор посередке, а волосы спрятать под накидку, получится вылитая Анна Бретонская. У Зулали такое красивое лицо, что можно смотреть бесконечно. Жаль, что эта красота исчезает ровно в тот миг, когда она открывает рот. Говорит она плохо, неряшливо, закатывая глаза и дергаясь лицом, к тому же не произносит большую часть звуков, потому приходится сильно напрягаться, чтобы понять, что она хочет до тебя донести. По большому счету, кроме десятка звуков, Зулали не может сказать ничего. Потому «хорошо» в ее исполнении звучит как «оошо», а весна — «ена».
— Лучше бы ты онемела, зато соображала, — иногда заявляет Мамида. Она всегда очень искренна в своих пожеланиях, потому если говорит, что лучше бы Зулали онемела, то так и думает.
Зулали замирает с открытым ртом.
— Закрой рот, а то муха залетит! — Мамида щедро припорашивает деревянное корыто мукой, перекладывает туда тесто, накрывает чистым льняным полотенцем.
Зулали мелко смеется, прикрыв рот ладонью. Мамида смотрит на нее так, словно прикидывает в уме — стоит в очередной раз напоминать о том, что смеяться, мелко трясясь, как овца на ветру, женщине ее возраста не пристало. Потом она вздыхает и, так ничего и не сказав, уходит мыть руки. Выцветшие половицы жалобно скрипят под ее тяжелыми шагами, туфли она носит большие, мужские, женской обуви на ее ногу не достать. Одно время ей шили на заказ в обувной мастерской, но потом она рассорилась с сапожником вдрызг и никогда больше не переступала порог его дома.
— Посмотрим, где ты будешь обувь покупать! — кричал он ей вслед, потирая ушибленное плечо — это Мамида, выходя, подвинула его так, что сапожник вписался головой и плечом в стену. Голове ничего, а плечо потом долго болело.
С того дня Мамида носит мужскую обувь; женскую, сшитую в мастерской, она в тот же день отправила со мной обратно. Вымыла, аккуратно обсушила, натерла топленым гусиным жиром, завернула каждую туфлю в обрывок вощеной бумаги, уложила рядками в сумку. Сверху водрузила бутыль виноградного уксуса. Велела отнести и оставить на пороге обувной.
— А уксус зачем? — полюбопытствовал я.
— Чтоб выпил и сдох!
Судя по тому, что сапожник до сих пор здравствует, уксус он пить не стал. Куда туфли Мамиды девал — не знаю. Я поздоровался, оставил авоську на пороге мастерской и ушел. Страшно подмывало спросить, из-за чего они поссорились, аж до чесотки в лопатках подмывало, но я не стал — Мамида бы в жизни меня не простила, если бы узнала, что я заговорил с сапожником.
Дождавшись, когда она выйдет из комнаты, Зулали поднимает край льняного полотенца, кладет на тесто комочек своего, который долго мяла в руках. Ее тесто цветом темнее, чем то, которое месила Мамида.
— Ты снова плохо вымыла руки! — закатываю глаза я.
Зулали смеется. На подбородке у нее крошки засохшего теста. Я вытаскиваю из кармана дедов платок, протираю ей лицо. Убираю платок обратно, предварительно тщательно отряхнув и сложив в несколько раз.
— Пойдем, я помогу тебе вымыть руки, — говорю я.
Зулали поднимается со стула, она молчит, потому лицо у нее снова такое красивое, что хочется смотреть и смотреть — большие глаза, тонкий длинный нос, высокий лоб. Волосы у Зулали темные, но на солнце переливаются рыжиной. За эту рыжину я ее особенно люблю, у деда была ровно такая же рыжина — в бороде и даже в бровях, а волосы у него были седые и густые, можно было пальцами запутаться. Волосы деда пахли старостью и табаком.
Мамида как раз закончила мыть руки и залила в рукомойник новую порцию воды. С того дня, как деда не стало, с водопроводом что-то неладно, он то действует, то нет. Мастер, которого мы вызвали, проверил все и развел руками — не могу понять, что тут не так, вроде поломки нет, засора тоже.
Мамида выставила его из дому и вызвала другого мастера, которого тоже потом выставила за порог. Больше она никого не вызывала, сходила к соседке и выпросила старый рукомойник, который без дела пылился на чердаке. Мы хорошенько натерли его речным песком и золой, и он стал почти как новый. Потом мы с Мамидой долго ходили по двору, выбирая место, куда можно его повесить. В итоге прибили к подпорке веранды, на такой высоте, чтобы мне можно было мыть руки, не вставая на цыпочки, иначе вода потечет по локтям прямо в подмышки. Рукомойник очень красивый — большой, медный, с ходящим вверх-вниз стержнем и съемной крышкой, куда нужно заливать воду — ровно два с половиной кувшина.
Мамида отошла в сторону, полюбовалась, как бликует солнечный луч на выпуклом боку рукомойника.
— Сияет, как у слона яйца, — удовлетворенно сказала она.
Я захихикал. Мамида шутит так, что живот можно от смеха надорвать. Дед в ней больше всего это и любил. Так и говорил — если бы не твои шутки, я б давно тебя из дому выгнал. Мамида фыркала: «Ты-то!» — и смотрела на него так, будто дед — это мошка, а она — мухобойка. «А что? — хорохорился дед, он всегда хорохорился, когда препирался с Мамидой. — А что? Или не я в этом доме хозяин?»
Мамида молча складывала большие руки на своей большой груди. Смотрела исподлобья. Шумно вздыхала.
— Ну чего ты? — беспокоился дед. — Я же пошутил.
Мамида еще раз шумно вздыхала:
— Что бы вы без меня делали!
Дед лез в карман — за трубкой.
— Что бы мы без тебя делали! — приговаривал, набивая трубку табаком. — Что-бы-мы-без-тебя-делали!
— То-то, — хмыкала Мамида.
После похорон деда она три дня ни с кем не разговаривала и ничего по дому не делала. Лежала в его постели как была, в траурном платье и платке, накрывшись одеялом по подбородок, и смотрела в потолок. В углу комнаты стояли ее истоптанные туфли — съехавшие набок пятки, сбившиеся стельки. Сквозь глухо задвинутые шторы пробивался одинокий солнечный луч, он медленно полз по комнате, спотыкаясь то о край домотканого паласа, то о забытые на тумбочке четки с обломанным крестиком, то о неоконченный толстенный том — дед всегда любил читать. До Мамиды солнечный луч не добирался, шарил по краю тахты и, скользнув по простыне, угасал, словно его и не было. Мы с Зулали много раз на дню наведывались к ней — приносили поесть и попить, сидели рядом, я плакал, Зулали улыбалась, Мамида молчала. К еде она так и не притронулась, поднялась только на четвертый день и вернулась к домашним делам.
Поскольку вода у нас теперь с перебоями, Мамида набирает ее про запас, одну часть оставляет для питья и готовки, другую — для хозяйственных нужд. Я отвечаю за поливку огорода, а потому каждый вечер убираю крышки стоящих под водостоками дождевых бочек на случай, если пойдет дождь, а утром накрываю бочки обратно, чтобы солнце не выпарило воду. Остальную работу по дому проделывает Мамида — готовит, убирает, стирает-гладит, печет хлеб. Зулали мало чего умеет делать, по правде говоря — ничего не умеет, потому просто ходит за Мамидой и повторяет за ней: возьмет Мамида полено, чтобы печь растопить, она берет второе, подметает Мамида двор — Зулали рядом бестолково размахивает метлой. Чаще всего Мамида молча сносит ее попытки быть полезной по хозяйству, но иногда, когда дел много, а рук на все не хватает, она раздражается. В такие дни я увожу Зулали туда, куда Мамида никогда не заглядывает, — в комнату деда.
Со дня его смерти там мало чего изменилось, если только пыли поприбавилось, а углы потолка затянулись паутиной. Мы с Зулали иногда неумело убираемся — то подметем, то пыль протрем. Форточка приоткрыта, потому в грозу комнату заливает дождем. Я пытался ее захлопнуть, но у меня ничего не вышло — створка накрепко заложена дощечкой. Когда дождевая вода высыхает, на подоконнике остаются грязные разводы. Я протираю их мокрой тряпкой, но грозы в последнее время случаются чуть ли не каждый день, так что подоконник дедовой комнаты почти всегда в темных пятнах. Четки со сломанным крестиком так и лежат на тумбочке, на спинке стула висит его пиджак, из недочитанной книги торчит закладка — белое гусиное перо. Я бы, наверное, прочитал эту книгу, если бы умел. Но дед умер, и теперь некому учить меня грамоте. У Мамиды прохудились глаза, почти не различают буквы, даже через лупу, потому она старается лишний раз их не напрягать. А Зулали читать не умеет. То есть когда-то она все умела — и читать, и писать, и вообще очень умной была. Но потом с ней что-то случилось, и она стала такой, какая сейчас. Иногда она болеет кровью, оставляет за собой на полу капельки. Или сядет, потом встанет — а на платье сзади пятно. Думаю, кровь у нее течет оттуда, откуда она писает (больше-то вроде неоткуда!). Мамида, заприметив капли крови, ахает, уводит Зулали в ее комнату, помогает переодеться, бухтит, что ей надо сто раз одно и то же объяснять. Однажды я спросил у Мамиды, что это такое с Зулали. Она с минуту придирчиво разглядывала меня, словно прикидывала, можно ли мне доверять, потом вздохнула. Ты уже большой, говорит, потому тебе можно рассказать: у Зулали недомогание, которое со всеми женщинами случается. «Это болезнь?» — «Нет, ну что ты!» — «Она от этого умрет?» «Не умрет. Скоро эти недомогания кончатся навсегда». — «Почему кончатся?» — «Возраст». «У тебя они тоже были?» — «Были. А потом перестали». Мне хотелось еще спросить, почему только женщины болеют кровью, но Мамида месила тесто, а тесто для нее все, потому я не стал ее отвлекать. В другой раз спрошу.
Продолжение в книге, которую думаю Вы побежите покупать!
Сегодня я расскажу Вам о проекте, который моя подруга Анна Мазманян — основательница фуд-блога Food Adventures (Foodadventures) давно уже хотела предложить нам всем, но почему-то временила, видимо хотела предложить туристам то, что еще никто никогда не предлагал, хотела показать свою Армению — вкусную и гостеприимную, совместить исторический экскурс с более модерновой подачей, как просто прогулок так и застолья. Об Анне я могу Вам рассказывать очень долго, поэтому для нее я оставлю специальное место у себя в блоге, и это будет красивое интервью с картинками и вкусными историями.
Мы тестировали Проект «Эно гастрономический тур в Армению» на выходные с известным блогером из Москвы — Анной Мелкумян (www.annamelkumian.com), Анной Мазманян и Анной Авагян! Я с детьми и с прекрасной троицей Аннушек!
Как Вы наверняка уже знаете в Армению нужно ехать кушать. Любое путешествие в Армению превращается в гастрономическое. Чтобы по возвращении домой продлить приятные впечатления от поездки, я Вам советую воспользоваться гастрономическим путеводителем от туристической компании «Аревакар тревл» и «Food Adventures». Гастрономические дни в Армении позволят погрузиться в атмосферу многовековых традиций солнечной страны. Богатое историческое достояние здесь отражается также и в необыкновенных рецептах. Во время гастрономических дней в Армении вам представится возможность не только попробовать, но и поучаствовать в приготовлении интереснейших блюд армянской кухни.
#armenia #gastrotour
Если вы любите вкусную кухню и желаете почувствовать настоящий вкус еды, то вы должны не упустить шанс открыть для себя родину вина и коньяка, разнообразных блюд, которые вы сочтёте кулинарными сокровищами.
Ваше путешествие начинается с посещения главного кафедрального собора — Эчмиадзина, который является обязательным для посещения всех христиан. Собор стоит на этом месте с 4-го века — то есть с момента обращения Армении в христианство. Армения была первым государством в мире, которое приняло христианство как государственную религию. Изначально это была резиденция католикоса (главы армянской церкви — независимой от других церквей). Примерно с 5-го по 15-й век в истории Эчмиадзина был такой тысячелетний перерыв, когда резиденция католикоса путешествовала по другим точкам, пока не вернулась окончательно сюда. Внутри собора имеется музей — ризница, где хранится главная христианская реликвия Армении — копьё, которым римские воины пронзили Христа. Это копьё изначально хранилось (и даже дало название) монастырю Гегард, но теперь его можно увидеть здесь. Здесь вы можете поставить свечу и прочувствовать всю духовную благодать исходящую из этого храма.
Октемберянское шарови
Обед в доме мастера Микаэла – станет вашей первой пробой Армянской кухни. Этот дом, настоящий рай для гурманов еды и эстетики. Такое ощущение, что Вы пришли в музей, здесь все сделано вручную — мебель, глина, сувениры. У него особый стиль и детали напоминают фрески Эчмиадзинского собора. Вы начинаете готовить армянские вегетарианские салаты по рецептам нашей Анны Мазманян, которая их уже сколько лет собирает из различных исторических армянских источников — это Салат из красного лобио (Эчмиадзинский сорт), салат Берд с чечевицей и салат из дандура (армянская зелень), рецепты можно найти у Анны в блоге. А Микаэл Вас научит готовить Октемберянское шарови. Все это будет приправлено разговорами об истории, вкусе и духе Армении.
На следующий день ВЫ отправляетесь на армянский рынок, где сможете приобрести сушеные фрукты, орехи, овощи, разные сорта домашнего сыра или молока, молочный продукт наподобие йогурта, называемый в Армении «мацони». Также Вы закупите продукты для мастер-класса, в течение которого будете готовить самые настоящие армянские блюда.После закупа Вас отвезут в самый крутой армянский ресторан Салон (улица Абовяна 8). Ресторан Салон — самый оригинальный и интересный в своем роде, где подают блюда древнеармянской кухни, но на новый манер, то есть с авторскими элементами молодых поваров. Именно здесь однажды я попробовала толму Удоли, которая приготовлена по рецепту из древних рукописей, хранящихся в «Матенадаране». Кто когда-нибудь спорил с кем-то или сомневался в том, что Толма — это армянское блюдо, теперь может на собственном опыте удостовериться и привести в пример толму Удоли, рецепт которой привожу ниже.
В Армении долму называют Tолмой, и толме Удоли более тысячи лет. Её нашли в древних свитках, с любовью воссоздали и сделали достоянием армянского народа. А само слово толма, от слова лист на армянском языке, и толмой назывался с древних времен мясной фарш, или мясо, завернутое или в капустный, или виноградный, а порой даже в лист малинового кустарника. Поэтому мы и приготовили толму Удоли в традиционной гастрономической вариации.Рецепт долмы Удоли:
Итак, как мы готовим долму Удоли. Едем за бараниной на рынок, причем, как посоветовал нам шеф-повар Каро, надо брать у Джамала. Берем ребрышки нежнейшие, капусту-молодую, но крупная, с ровными свежими листьями. Выбрав продукты, мы едем в ресторан и начинаем приготовление долгожданного блюда.
Для начала нам нужно заняться мясом. Верхняя часть кости очищается от мяса. Далее очень осторожно отбиваем небольшой кусочек мякоти, так чтобы он не отделился от кости. Ребрышки нужно мариновать минимум 24 часа, в специях, зелени и крупной соли.
Далее готовится начинка из блгура (измельченная пшеница), сладких перцев, лука и зелени. Мелко нарезанный лук тушим в большом количестве масла, добавляем мелко нарезанный сладкий перец, желательно красный. Как только перец начинает менять свой цвет, добавляем блгур и почти сразу снимаем с огня. Начинка заворачивается в мясо и снова отправляется в морозильник на 24 часа. Все ингредиенты за это время успевают тщательно перемешаться. Через день осторожно отделяем капустные листья, бланшируем их в течение 1 минуты и осторожно заворачиваем с блгуром в капустный лист, оставляя часть кости не завернутой. Выкладываем осторожно в кастрюлю, заливаем небольшим количеством томатной пасты, разбавленной водой, и самое главное — добавляем большое количество кураги (без сахара). Приблизительно на каждое удоли по 1-2 штучке кураги. Удоли варится на медленном огне 1,5 — 2 часа. Подаем блюдо в форме пирамиды, украшенной курагой и даже клубникой.
Как вы могли убедиться, готовится блюдо довольно долго. Но результат того стоит, Вы едите почти антикварную толму! Так что милости просим в Ереван — готовить самые древние блюда на новый красивый манер!
Еще мы приготовили старинно армянское овощное блюдо и попробовали много других вкусных блюд, но об этом я не буду Вам рассказывать, а просто приглашу Вас в мою вкусную и любимую Армению!
Для того, чтобы сделать это, Вам нужно связаться с Анной Авагян (Arevakar Travel) , которая все организовала достойно и на высоком уровне.
Сегодня я расскажу Вам об очень интересном и важном проекте для нашей страны и всего армянского народа. Руководитель проекта моя очень хорошая подруга Марина Султанян, качество работы которой для меня всегда превосходит ожидания.
Идея данного благотворительного проекта, который получил широкий общественный резонанс, как в Армении так и за ее пределами, принадлежит учредителю фонда “Культурал Ренессанс”, основателю и генеральному продюсеру «Comedy Club Production», руководителю субхолдинга развлекательных телеканалов “Газпром Медиа”, меценату Артуру Джанибекяну. Он широко известен своей благотворительной деятельностью не только в рамках данного проекта, а также в других, нацеленных на развитие культурной и духовной жизни армянского народа.
Программа «Армянская национальная музыкальная сокровищница» стартовала в феврале 2014 года.
Она состоит из нескольких проектов:
Создание музыкальной библиотеки;
Издание музыкальной литературы;
Создание портативного аудио-проигрывателя
На первом этапе были набраны высококвалифицированные специалисты в области армянской традиционной музыки из педагогического состава Ереванской гос. консерватории им. Комитаса, а также опытные музыкальные менеджеры. Далее были собраны музыкальные архивы и переведены в цифровой формат.
В период с марта по май 2014 г. были проведены три кастинга, в которых приняли участие претенденты от 10 до 60 лет. В результате были отобраны солисты-исполнители народных армянских песен, а также состав мужского хора, получившего название “Зарк”, основу репертуара которого составили армянские духовные песнопения.
На следующем этапе был заключен контракт с лучшей в Армении профессиональной студией звукозаписи AP records, соответствующей международным стандартам. В период с июля 2014 г. по май 2015 г. именно в павильонах AP records были записаны более 500 вокальных и инструментальных произведений – народные, духовные, ашугские песни, инструментальные произведения.
Параллельно со звукозаписью начались работы над созданием музыкального онлайн-портала armenianmusic.am, на котором были размещены все аудиозаписи. На портале каждую песню сопровождает соответствующая тематическая иллюстрация. Иллюстрации создавались специально для этих записей учащимися Ереванского государственного художественного колледжа им. П. Терлемезяна, а также именитыми художниками с целью узнаваемости и популяризации каждого произведения в социальных сетях. Для всех произведений музыковедами составлена аннотация с ссылкой на исторический источник. В качестве приложения представлен текст песен с латинской транслитерацией, осуществленной канадскими специалистами. Большинство представленного музыкального материала впервые вышло в свет в цифровом формате.
В конце июня 2015 года спустя столетие была осуществлена мечта Комитаса, основателя армянской професиональной композиторской школы и музыковедения. Впервые была издана книга “Тысяча и одна песня”. Данное издание было отправлено в подарок во все точки мира, где существует армянская диаспора и армянские культурно-религиозные центры.
В июле 2015 г. состоялась презентация с участием известных армянских деятелей искусств и государственных деятелей.
С июля 2015г по сей день проводятся многочисленные презентации и различные PR акции, в числе которых выступление с докладом на конференции Юнеско на тему “Сохранение национальной идентичности”, презентация в Университете Южной Калифорнии (США), международной школе “Айб”, музее Комитаса и т.д.
В период с июля 2015 по июль 2016 были подготовленны к изданию еще два монументальных армянских музыкальных духовных кодекса – “Песнопения Божественной Литургии” М. Екмаляна, а таже “Часослов”, который последний раз издавался в 1877 году армянской нотописью. Все духовные издания осуществляются совместно с Первопристольным Святым Эчмиадзином и с письменным благословлением Католикоса всех армян Гарегина Второго. Намечается также торжественная презентация с участием представителяей высшего духовенства.
С начала 2016 г. в разработке символ программы “Армянская национальная музыкальная сокровищница” – Армянская национальная музыкальная шкатулка, которая из себя представлает портативный проигрыватель в виде Ноева Ковчега. Намечается передача в дар образцов данного проигрывателя различным научно-исследовательским, культурным и общественным учреждениям (Музей ООН, Юнеско и т.д.).
Цель благотворительной программы «Армянская национальная музыкальная сокровищница»:
Восстановить и записать армянскую народную и духовную музыку, создав соответствующую международным стандартам цифровую фонотеку армянских народных песен и духовных песнопений
сохранить идентичность армянской национальной народной и духовной музыки и сберечь ее для следующих поколений;
создать соответствующую международным стандартам цифровую фонотеку армянских народных песен и духовных песнопений;
восстановить, дать новую жизнь национальной песне, обрядам и традициям;
обогатить нотную литературу новыми сборниками, армянское культурное наследие сделать технически доступным;
создать всемирный портал армянской национальной музыки,
иметь источник учебных материалов для граждан Армении и армянской Диаспоры,
способствовать использованию армянской музыки в армянских фильмах, таким образом, с помощью собственного кинопроизводства сделать национальные музыкальные шедевры доступными для всех.
Мое глубочайшее уважение и поклон создателям и всем тем, кто помог этому проекту родиться, жить и передавать из поколение в поколение Богатое наследие Армении.
Бык — во многих древних культурах символ большой настойчивости. Первобытный бык производил впечатление воплощенной жизненной силы и мужской власти, но все же с точки зрения символики толкование его образа остается двойственным — с одной стороны сила и плодородия, а с другой — святости. Еще в языческах обрядах присутствовал символ быка, как святого животного, а сегодня этот символ присутствует как в архитектуре, так в моде.
Pregomesh
Pregomesh
В Армении еще с давних времен Бык считался символом плодородия. Существовал обычай жертвоприношения быков во время свадебных обрядов. Спозаранку в доме жениха под звуки зурны (нац. инструмент) приносили в жертву главное блюдо торжества – бычка. Острым ножом жених делал на шее быка крестовидный надрез, а крестный кровью этого быка рисовал на лбу жениха метку. Часто свекровь обмакивала в кровь красную ниточку и свято хранила ее до первой брачной ночи своего сына. Жених же, будучи окропленным кровью быка, не имел права опозорить род свой в первую брачную ночь, а также был обязан иметь множество детишек, чтобы род его процветал и продолжался во веки веков.
Сегодня этот сильный символ стал также стильным и перекочевал с пещерных изображений и с этнических мотивов на трендовые украшения бренда Pregomesh.
Pregomesh как всегда пытается сохранить самобытность в современных реалиях, и показывает нам многогранность армянской культуры по всему миру.
Сегодня хочу с Вами поделиться отрывками из книги, которую я начала читать и не могу оторваться по совету моей новой знакомой, известной блогерши Анны Мелкумян, чье мнение для меня очень весемо.
Советую всем скачать или купить книгу, и думаю она многое изменит в Вашей жизни.
Новая Земля. Пробуждение к своей жизненной цели. Экхарт Толле.
Радость Бытия – единственное истинное счастье – не может прийти к вам через какую бы то ни было форму, обладание, достижение, человека или событие – через всё, что происходит. Эта радость никак не может к вам прийти. Она исходит из бесформенного измерения внутри вас, из самого сознания, и потому едина с тем, кто вы есть.
Ведите себя так, как будто у вас все есть, и все придет. Вскоре после того, как вы начнете отдавать,вы станете получать. Нельзя получить то, что не отдаете. Отток определяет приток. Все, что вам кажется мир не хочет вам дать, у вас уже есть, но вы никогда об этом не узнаете, если не позволите излиться наружу.
Если у вас есть маленькие дети, помогайте им, направляйте их, защищайте их, как только можете, но, главное, дайте им свободное пространство — пространство быть. Они приходят в этот мир благодаря вам, но они не «ваши». Убеждение «я знаю, что для тебя лучше», может быть верным, когда они совсем маленькие, но чем старше они становятся, тем меньше в нем правды. Чем больше у вас ожиданий касательно того, как должна складываться их жизнь, тем больше вы погружены в свой ум, вместо того чтобы помогать им собственным присутствием. Они все равно будут совершать ошибки и так или иначе страдать, как все люди. Впрочем, возможно, это будут ошибки только с вашей точки зрение. То, что вы считаете ошибкой, может оказаться как раз тем, что вашим детям нужно сделать или пережить. Помогайте им и направляйте их, насколько можете, но знайте, что иногда вам придется позволять им делать ошибки, особенно когда они начнут взрослеть. Вам также придется иногда позволять им страдать. Эти страдания могут свалиться неожиданно, а могут быть следствием их собственных ошибок.
Люди думают, что их счастье зависит от того, что происходит, то есть от формы. Они не видят, что происходящее – это самая нестабильная вещь во вселенной. Оно постоянно меняется. Люди смотрят на настоящий момент либо как на уже испорченный тем, что произошло, но чего не должно было быть, либо как на ущербный, так как то, что должно было произойти, не случилось. Поэтому они не видят более глубокое совершенство, присущее самой жизни, – совершенство, которое уже есть и которое всегда здесь, за пределами того, что происходит или не происходит, за пределами формы.
Не ищите счастья. Если вы будете его искать, то никогда не найдете, потому что поиск-это противоположность счастья. Счастье неуловимо, но освободиться от ощущения, что все несчастны, можно прямо сейчас. Нужно только повернуться лицом к тому, что есть, вместо того, чтобы сочинять истории по этому поводу.
Мой Ереван. Он на 29 лет старше Рима, на 750 – Парижа и на 1200 – Тбилиси. Его возраст сложно выговорить. 2798. Да и зачем? Ведь бывают моменты, когда слова вовсе не нужны. И тогда по клавишам летают быстрые пальцы пианиста, в необычной интерпретации зритель улавливает знакомые мотивы, чудесные мелодии навевают ереванское настроение, а в воздухе витает аромат коньяка.
Невероятное наслаждение – слушать исполнение ереванских мелодий в обществе тех, кто понимает тебя с полуслова, разделяет твою любовь к городу, считает себя его частичкой, принимает, как он есть, улавливает знаки и слушает откровения… На этот раз мы слушали город за кулисами оперного театра – храма искусств, подаренного столице ее зодчим. Гости собрались со служебного входа, сцена выступила зрительным залом, над зрителем нависали софиты, зал послужил великолепным фоном, исполнитель с инструментом появился из оркестровой ямы… Необыкновенный концерт. Необычный формат, чтобы представить друзьям столицы и легендарного армянского коньяка ARARAT нотный альбом «Старый и новый Ереван | 2798+» и диск с произведениями из альбома в интерпретации виртуозного пианиста, заслуженного артиста Армении Айка Меликяна. «Ереван для меня – это космос, бесконечный источник энергии творения. Нет ничего созвучнее моей душе, чем унаследовать верноподданность каменному чуду, пределы которого возвеличены Хачатряном и Бабаджаняном. И возможность материализировать Ереван в музыке для меня – это милость Божья, некая розовая энергия, преобразованная посредством клавиш в звуки музыки», – признался Айк, когда мы обсуждали проект.
В альбом вошли фортепианные переложения песен о городе в исполнении Арусяк Костанян. Тех песен, что передаются из поколения в поколение, звучат в эфире, из открытых окон домов и машин, заменяют рингтоны. Любимые. Популярные. Незаслуженно забытые. Как «Вальс любви» Сатунца, который целых 10 лет завершал эфир единственного в 60-х армянского телеканала. Или «Ереван» Артемия Айвазяна, которым начал свое выступление Айк. Пианист словно приоткрыл крышку волшебной шкатулки, исполнив произведение на Toy Piano – карликовом рояле, специально созданном для него в Японии. Воображаемую балерину «из музыкальной шкатулки» сменила вполне реальная прима Жаклин Сархошян, отдавшая ереванской сцене 26 лет. Она блеснула в танце под туже мелодию, только исполненную на концертном рояле.
Как сказал, начиная вечер, Нарек Дурян, «ереванское чувство впитывается с детства, когда идешь с отцом в оперу, путь должен занять, от силы, минуты 3, но растягивается на час – ведь надо успеть со всеми поздороваться, перекинуться последними новостями, выслушать свежие сплетни…» Мой Ереван. Маленький и уютный. Домашний и гостеприимный. Беззащитный и всепрощающий. Надежный и безопасный. Подлинный и открытый. И, да – безоговорочно мужской!
Эрна Ревазова, автор проекта «Старый и новый Ереван | 2798+»
В последнее время я и мое окружение все больше тянемся ко всему национальному. Мы стали носить одежду от армянских любимых дизайнеров, украшения тоже стараемся выбирать обязательно с пометкой сделано в Армении.
Сережки Карин. Прегомеш.
Конечно же, армянки уделяли особое внимание украшениям еще очень давно! Ювелирные изделия бережно хранились как семейные драгоценности и передавались из поколения в поколение. Среди украшений можно назвать ожерелья, браслеты из серебра, в нос продевалось серебряное украшение с бирюзой, на ноги надевали браслеты с подвесками. Каринцы очень любили янтарь, жемчуг. А вот васпураканцы предпочитали бирюзу и кораллы.
Особый интерес к национальным украшениям смогла вызвать известная армянская певица Сирушо после своего клипа на песню Pregomesh, где она умело смешала национальное и современное. После этого она выпустила коллекцию аксессуаров Pregomesh, которые пользуется особой популярностью среди ее поклонников и армянских звезд, а также среди всех нас, патриотов Армении и истории нашей страны.
Центральным украшением армянских драгоценностей является армянская восьмилепестковая роза. Люди назвали этот цветок символом жизни, так как он олицетворяет солнце, звездный символ вечности, который был изображен на фресках Урарту, на коронах армянских царей и на скульптурах древнего королевства Ван.
Повторяя традиционные драгоценности, коллекция «Карин» Pregomesh сделана методом филигранной работы, напоминающим кружево. Вдохновление историей и традициями армянского народа доказывает что все древнее может быть модно сегодня, актуально как никогда.
В целом вся коллекция напоминает о тонкой вышивке, ведь восемь цветов лепестка также используются в рукоделии, особенно в вышивке Айнтап, поэтому она настолько женственная и изысканная, словно вышита ниткой и иглой руками нежной девушки. И именно это украшение я бы передавала из поколение в поколение по женской линии.
Думаю, каждое из этих украшений, подойдет женщинам и девушкам любого возраста, весь они подходят, как к вечернему наряду, так к повседневной одежде.
