Из грустных историй вырастают хорошие книги.

Обрести и вновь потерять всегда больнее,чем не иметь вовсе.

Просто беда с ними, с откровенными, открытыми людьми. Они думают, что и все остальные такие же.

Из мальчика, который не может постоять за себя, вырастет мужчина, на которого нельзя будет положиться ни в чем.

Дети — не книжки-раскраски. Их не выкрасишь в любимый цвет.
Поразительно, при каких обыденных обстоятельствах на человека нисходит прощение. Ни торжественного настроения, ни молитвенного экстаза. Просто клубок боли, копившейся столько лет, вдруг сам собой тает и исчезает в ночи.

Не верьте расхожим присказкам, что, мол, «было и быльем поросло». Прошлое впивается в тебя словно когтями, не оторвешь.

В Афганистане много детей, но мало детства.

Всего-навсего улыбка. Она ничего не решает, ничего не исправляет. Такая мелочь. Вздрогнувший листок на ветке, с которого вспорхнула испуганная птица. Но для меня это знак. Для меня это первая растаявшая снежинка – предвестник весны. Бегу. Взрослый мужик в толпе визжащих детей. Смешно, наверное. Но это неважно. Ветер холодит мне лицо. На губах у меня улыбка шириной с Панджшерское ущелье. Я бегу.

Ты бежишь за ветром, как бежишь за своей судьбой, пытаясь поймать ее. Но поймает она тебя.

Все-таки жизнь — не индийский фильм. Зендари мигозара, жизнь продолжается, любят повторять афганцы. И нет ей дела до героев и героинь, завязок и кульминаций, прелюдий и финалов, жизнь просто неторопливо движется вперед, словно пропыленный караван кучи.

В один день мне суждено было ознакомиться сразу с двумя характерными чертами писательского ремесла. Ирония, раз. Сюжетная нестыковка, два.

Лучше смотреть правде в глаза, чем убаюкивать себя ложью.

Давать обещания детям – дело опасное.

– Папа мне говорил, что нельзя никому причинять зло, даже плохим людям. Вдруг они просто не умеют иначе. И потом, самый плохой человек может однажды исправиться.

Пустынная колючка благоденствует, а весенний цветок скоро увядает.

Скупое время всегда старается утаить подробности.

… «Чего вы боитесь?» И она ответила: «Я слишком счастлива, доктор Расул. Такое счастье не к добру». «Почему» — спросил я. И она сказал: «Как только дашь людям то, чего они от тебя ждут, блаженство закончится. Тебе просто не позволят больше радоваться»…

– Он говорит, сейчас война. Какой может быть стыд?
– Скажи ему, что он ошибается. На войне обязательно надо быть порядочным. Куда более порядочным, чем в мирное время.

Именно оптимизм сделал Америку великой.

Кое о чем и говорить-то не стоит. Никогда.

Забыть обо всем, обратиться в облако, улететь далеко-далеко, пролиться дождем над холмами…

Одиночка никогда не устоит. Так уж устроен мир.

Ничего. Можно и подождать. Это как кислые яблоки.
– Яблоки?
– Однажды, совсем маленький, я забрался на яблоню и наелся зеленых яблок. У меня разболелся живот, его раздуло как барабан. Мама сказала, что если бы я подождал, пока яблоки созреют, живот бы не прихватило. И теперь, когда мне очень хочется чего-то, я всегда вспоминаю ее слова.

Трусость и благоразумие идут рука об руку. Но когда трус забывает, кто он такой… да поможет ему Бог.

Я видел муки совести в твоих глазах. Это добрый знак, подлец не испытывает никаких угрызений.

Одно дело, когда тебя обдирают как липку в пляжном домике на Гавайях, и совсе другое здесь, когда нечем кормить детей.

Оставь двух совершенно незнакомых афганцев на десять минут одних, и они сочтутся родственниками.

Жизнь — это поезд. Займи свое место.

Хасан не держал букваря в руках, но, оказывается, свободно читает. У меня в душе.

С Хасаном всегда так. Он такой бесхитростный, что рядом с ним сам себе всегда кажешься лицемером.

Голос крови — страшная сила.

Время всё стирает.

И ответ мой был неизменен: я не вправе никого осуждать за грехи прошлого.

— В этой стране даже мухи куда-то торопятся!

Но воспоминание живет во мне, будто заключенный в прочную оболочку кусочек счастья, будто яркий мазок на сером, безрадостном полотне, в которое превратилась наша жизнь.

Отступать, не ввязавшись в битву, значит обосраться.

И какой чепухой теперь представляются важные дела моего детства!

Спокойствие — это когда жизнь течёт неторопливо, чуть слышно, но уверенно.