Армяне – удивительные люди. И настоящий армянин всегда Вам скажет- что Армения – родина всего. Армения- родина винограда, ведь именно здесь была посажена первая виноградная лоза, согласно библейской легенде. А значит , Армения –родина коньяка. С этим не сможет поспорить никто, а армяне гордо подняв голову говорят тосты и пьют настоящий армянский коньяк. Для любого армянина коньяк – это всегда праздник и это гордость. Однажды попробовав его на вкус, ни один армянин не сможет забыть его, знакомство с ним не предполагает измены, ведет к глубокому познанию и верной любви в течение многих лет.
Сегодня армянский коньяк – это еще то любимое ощущение каждого армянина – ощущение своей значимости. Эту роскошь любой армянин частенько себе позволяет, так как знает, что этот напиток был возхвален еще царем Николаем, Черчилем, Горьким и многими другими значимыми людьми, а так так каждый армянин в душе царь и лидер, то после бокала коньяка, его магического воздействия, любой смертный приобщается к другому миру и хоть на мгновение ощущает себя тем, кем не раз представлял в своих же придуманных легендах.
В любой армянской семье есть пара бутылок коньяка из гаммы АРАРАТ, бережно спрятанных и хранящихся к какому-нибудь знаменательному событию, будь то рождение будущих внуков или свадеб детей. И это очень трогательно. Трогательно, что и сегодня у армян все, что касается семьи – это свято, и все, что касается семьи так или иначе связано с армянским коньяком. Даже в самой современной семье до сих пор есть обряд сватовства, когда родители жениха идут в дом к невесте знакомится и просить ее руки, и никогда не придут туда без двух самых важных вещей – кольца и коньяка. Причем, коньяк, как принято, должен быть 20 летней выдержки -НАИРИ. Это первое пожелание молодоженам – создать свою красивую армянскую страну НАИРИ, со своими традициями и со своим продолжением. Коньяк этот, не открывается до тех пор, пока отец невесты не достанет и не положит на стол вторую бутылку, припрятанную к этому дню. И после этого жеста, который означает, что родители благославляют союз, открывается коньяк и и разливается по бокалам, словно это знак того, что коньяк соединил две разные семьи в одну новую.
Молодые, выслушивая тосты и напутствия старших, впервые осознанно выпивают бокал самого благородного напитка. И, то ли от волнения, то ли коньяк в этот день какой-то особенный, словно специально скупажированный для них, ноги подкашиваются и этот вкус запоминается на всю жизнь. А потом их ждет еще более увлекательное путешествие в жизнь, где спутником всегда будет армянский коньяк.
Ни одно свадебное застолье не обходится без настоящего армянского коньяка. Все гости считают должным выпить за счастье молодых и в их руках всегда будет бокал коньяка.
Когда у молодых родится первенец, родственники будут распивать коньяк во дворе родильного дома и плакать от счастья. Потом будут уговаривать врача взять в благодарность самый дорогой армянский коньяк. Вот как настоящие армяне умеют благодарить! А врач, чтобы не обидеть молодых, примет этот подарок, создав компанию всем остальным коньякам, которые у него уже есть, а может откроет его, нальет себе немного и пригубит, задумавшись о том, как прекрасно дарить счастье людям …
Пойдете ли вы по жизни дорогой риска или благоразумия, вы рано или поздно столкнетесь с тем, что по традиции принято называть Злом. Я говорю нео персонаже готических романов, а как минимум о реальной общественной силе,которая никоим образом вам неподвластна. И ни благие намерения, ни хитроумный расчет не избавляют от неизбежного столкновения. Более того, чем осторожнее и расчетливее вы будете, тем более вероятна встреча и тем болезненней будет шок. Жизнь так устроена, что то, что мы называем Злом,поистине вездесуще, хотя бы потому, что прикрывается личиной добра. Оно никогда не входит в дом с приветственным возгласом: «Здорово, приятель! Я — зло», что, конечно, говорит о его вторичности, но радости от этого мало —слишком уж часто мы в этой его вторичности убеждаемся. Поэтому было бы весьма полезно подвергнуть как можно более тщательному анализу наши представления о добре, образно говоря, перебрать гардероб и посмотреть, что из одежд приходится незнакомцу впору. Это займет немало времени, но время будет потрачено отнюдь не зря. Вы будете ошеломлены, узнав, сколь многое из того, что вы считали выстраданным добром, легко и без особой подгонки окажется удобным доспехом для врага. Возможно, вы даже усомнитесь, не есть ли он ваше зеркальное отражение, ибо всего удивительнее во Зле — его абсолютно человеческие черты. Так, например, нет ничего легче,чем вывернуть наизнанку понятия о социальной справедливости, гражданской добродетели, о светлом будущем и т. п. Вернейший признак опасности здесь — масса ваших единомышленников, не столько из-за того, что единодушие легко вырождается в единообразие, сколько по свойственной большому числу слагаемых вероятности опошления благородных чувств. Не менее очевидно, что самая надежная защита от Зла — в бескомпромиссном обособлении личности, в оригинальности мышления, его парадоксальности и, если угодно — эксцентричности. Иными словами, в том, что невозможно исказить и подделать, что будет бессилен надеть на себя, как маску, завзятый лицедей, в том, что принадлежит вам и только вам — как кожа: ее не разделить ни с другом, ни с братом. Зло сильно монолитностью. Оно расцветает в атмосфере толпы и сплоченности, борьбы за идею, казарменной дисциплины и окончательных выводов. Тягу к подобным условиям легко объяснить его внутренней слабостью, но понимание этого не прибавит силы, если Зло победит. А Зло побеждает, побеждает во многих частях мира и в нас самих. Глядя на его размах и напор, видя — в особенности! — усталость тех, кто ему противостоит, Зло ныне должно рассматриваться не как этическая категория, а как явление природы, и исчислять его впору не единичными наблюдениями, а делать карты по образцу географических. И я обращаюсь к вам с этой речью не потому, что вы полны сил, молоды и ваши души чисты. Нет,чистых душ нет среди вас, и вряд ли вы найдете в себе силу и стойкость для очищения. Моя цель проста. Я расскажу вам о способе сопротивления Злу,который, может быть, однажды вам пригодится; о способе, который поможет вам выйти из схватки если не с большим результатом, то с меньшими потерями, чем вашим предшественникам. Я, разумеется, буду говорить о знаменитом «Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую». Я исхожу из того, что вам известно, как толковали этот стих из Нагорной проповеди Лев Толстой,Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг и многие другие. Следовательно, я исхожу из того, что вам знакома концепция пассивного непротивления и ее главный принцип — воздаяние добром за зло, т. е. отказ от мщения. При взгляде на мир сегодня невольно приходит на ум, что этот принцип, мягко говоря, не получил повсеместного признания. Причин здесь две. Во-первых, он применим в условиях хоть минимальной демократии, а это как раз то, чего лишены восемьдесят шесть процентов людей Земли. Во-вторых. здравый смысл подсказывает пострадавшему, что, подставив другую щеку, и не отомстив, он добьется в лучшем случае моральной победы, то есть чего-то неощутимого. Естественное желание подставить себя под второй удар подкрепляется уверенностью, что это только разгорячит и усилит Зло и что моральную победу противник припишет себе. Но есть другие, более серьезные поводы для сомнений. Если первый удар не вышиб дух из потерпевшего, он может задуматься над тем, что, подставив другую щеку, он растравляет совесть обидчика, не говоря о его бессмертной душе. Моральная победа может оказаться не такой уж моральной, потому что страдающий часто склонен к самолюбованию и, кроме того, страдание возвышает обиженного, дает ему превосходство над врагом. А как бы ни был зол ваш недруг, он — человек, и, не умея возлюбить ближнего, как самого себя, мы все же знаем, что зло начинается там, где человек начинает полагать себя лучше других. (Не потому ли вы получили первую пощечину?) Так что, кто подставляет другую щеку, тот, самое большее, сводит на нет успех противника. «Смотри,— как бы говорит вторая щека,— ты мучаешь только плоть. Тебе не добраться до меня, не сокрушить мой дух». Правда, это и в самом деле может раззадорить обидчика. Двадцать лет назад в одной из многочисленных тюрем на севере России произошла следующая сцена. В семь часов утра дверь камеры распахнулась, и вертухай обратился с порога к заключенным: — Граждане! Коллектив ВОХР вызывает вас на социалистическое соревнование по рубке дров, сваленных у нас во дворе. В тех краях нет центрального отопления, и органы УВД взимают своеобразный налог с лесозаготовителей в размере одной десятой продукции. В момент, о котором я говорю, двор тюрьмы выглядел точно, как дровяной склад: груды бревен громоздились в два и три этажа над одноэтажным прямоугольником самой тюрьмы. Нарубить дрова было, конечно, необходимо, но таких социалистических соревнований раньше не было. — А если я не буду соревноваться? — спросил один заключенный. — Останешься без пайка,— ответил страж. Раздали топоры, и дело пошло. Узники и охрана вкалывали от души, и к полудню все, в первую очередь изголодавшиеся зеки, выдохлись. Объявили перерыв, все сели перекусить, кроме заключенного, который спрашивал утром об обязательности участия. Он продолжал рубить. Все дружно над ним смеялись и острили в том духе, что вот-де, говорят, будто евреи хитрые, а этот — смотри, смотри… Вскоре работа возобновилась, но уже с меньшим пылом. В четыре у охранников кончилась смена. Чуть позже остановились и зеки. Лишь один топор по-прежнему мелькал в воздухе. Несколько раз ему говорили «хватит», и заключенные, и охрана, но он не обращал внимания. Он словно втянулся и не хотел сбивать ритм или уже не мог. Со стороны он выглядел роботом. Прошел час, два часа, он все рубил. Охрана и заключенные смотрели на него пристально, и глумливое выражение на лицах сменилось изумлением, затем страхом. В половине восьмого он положил топор, шатаясь, добрел до камеры и заснул. В остаток срока, проведенного им в тюрьме, ни разу не организовывалось социалистическое соревнование между охраной и заключенными, сколько бы дров ни привозили в тюрьму. Наверное, тот парень выдержал это — двенадцать часов рубки без перерыва — потому, что был молод. Ему было двадцать четыре года, чуть больше, чем вам сейчас. Но думаю, что в основе его поведения лежало нечто иное. Не исключено, что он, как раз потому, что был молод, помнил Нагорную проповедь лучше, чем Толстой и Ганди. Ибо зная, что Сын человеческий обычно изъяснялся трехстишиями, юноша мог припомнить, что соответствующее решение не кончается на «Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую», а продолжается через точку с запятой: «И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; И кто принудил тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два». В таком виде строчки Евангелия мало имеют отношения к непротивлению злу насилием, отказу от мести и воздаянию добром за зло. Смысл этих строк никак не в призыве к пассивности, а в доведении зла до абсурда. Они говорят, что зло можно унизить путем сведения на нет его притязаний вашей уступчивостью, которая обесценивает причиняемый ущерб. Такой образ действий ставит жертву в активнейшую позицию — позицию духовного наступления. Победа, если она достигнута, не только моральная, но и вполне реальная. Другая щека взывает не к совести обидчика, с которой он легко справится, но ставит его перед бессмысленностью всей затеи — к чему ведет всякое перепроизводство. Напоминаю вам, что речь не идет о честной схватке. Мы обсуждаем ситуацию, когда изначально силы противников не равны, когда нет возможности ответить ударом на удар и обстоятельства все против тебя. Другими словами, мы говорим о черной минуте жизни, когда моральное превосходство над врагом не утешает, а враг слишком нагл, чтобы будить в нем стыд или крупицы чести, когда в вашем распоряжении — собственные ваши лицо, одежда да две ноги, готовые прошагать, сколько надо. Здесь уже не до тактических ухищрений. Подставленная вторая щека — это выражение сознательной, холодной, твердой решимости, и шансы на победу, сколь бы малы они ни были, прямо зависят от того, вс? ли вы взвесили. Поворачиваясь щекой к врагу, вы должны знать, что это только начало испытаний, как и цитаты, и должны собраться с духом для прохождения всего пути — всех трех стихов из Нагорной проповеди. В противном случае вырванная из контекста строка приведет вас лишь к увечью). Строить этику на оборванной цитате значит либо накликать беду на свою голову, либо обратиться в умственного буржуа, размякшего в уюте убеждений. В любом из этих двух случаев (из них второй, в компании всех благородных поначалу и обанкротившихся потом движений по крайней мере не лишен приятности) вы отступаете перед Злом, отказываясь обнажить его слабость. Ибо, позвольте опять напомнить, Злу присущи абсолютно человеческие черты. Этика, построенная на оборванной цитате, изменила в Индии после Ганди разве что цвет кожи правителей. А голодному безразлично,из-за кого он голоден. Пожалуй, он предпочтет обвинить в своем горестном положении белого, а не собрата, потому-то социальное зло тогда приходит откуда-то извне и, может быть, окажется менее гнетущим. Когда враг — чужой,то остается почва для надежд и иллюзий. Так же и в России, этика, основанная Толстым на оборванной цитате, в большой степени подорвала решимость народа в борьбе с полицейским государством. Что воспоследовало, известно: за шесть десятилетий подставленная щека и все лицо народа обратились в один огромный синяк, и государство, уставшее от бесчинств, в конце концов стало попросту плевать в него. Как и в лицо всему миру. Так что, если вы захотите применить христианское учение на практике и на языке современности истолковать слова Христа, вам не обойтись тарабарским жаргоном современной политики. Вам надлежит усвоить первоисточник умом, если не сердцем. В Нем было значительно меньше от доброго человека, чем от Духа Святого, и опираться на Его доброту в ущерб Его философии смертельно опасно. Признаюсь, мне отчасти неловко толковать об этих материях, потому что подставлять или не подставлять другую щеку в конечном счете каждый решает сам. Борьба идет без свидетелей. Ее орудием служит твое лицо, твоя одежда,твоим ногам предстоит шагать. Советовать, тем более указывать, как распорядиться этим достоянием, не то чтоб недопустимо, но безнравственно.Все, к чему я стремлюсь, это освободить вас от словесного штампа, который подвел столь многих и принес так мало пользы. И еще я бы хотел заронить в вас мысль, что пока у вас есть лицо, рубашка, верхняя одежда и ноги, не безнадежен и беспросветный мрак. И, наконец, важнейшая причина ставит того, кто говорит вслух об этом, в неловкое положение — и это не одно только по-человечески понятное нежелание слушателя смотреть на себя, юного и отважного, как на потенциальную жертву. Нет, это просто трезвый взгляд на людей и понимание, что и среди вас, в этой аудитории, есть потенциальные палачи, а раскрывать военную тайну перед врагом — плохая стратегия. Снимает же с меня обвинение в невольном предательстве или, еще хуже, в механическом переносе сиюминутного статус-кво в будущее надежда, что жертва будет всегда хитрее, сообразительнее и предприимчивее своего палача. И это даст ей надежду на выигрыш.
осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы — ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики — новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, будто масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;
так осу, убив, держат в пальцах — «ужаль. ужаль».
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень — всегда с оркестра, как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль.
Кажется, с тех пор как стоит мир, не было такого внезапного крушения великих надежд. Все шестеро стояли, как пораженные громом. Сильвер первый пришел в себя. Всей душой стремился он к этим деньгам, и вот в одно мгновение все рухнуло. Однако он не потерял головы, овладел собой и успел изменить план своих будущих действий, прежде чем прочие поняли, какая беда их постигла. — Джим, — прошептал он, — вот возьми и будь наготове. И сунул мне в руку двуствольный пистолет. В то же время он начал спокойнейшим образом двигаться к северу, так что яма очутилась между нами обоими и пятью разбойниками. Потом Сильвер посмотрел на меня и кивнул, словно говоря: «Положение нелегкое», и я был вполне с ним согласен. Теперь взгляд его снова стал ласков. Меня возмутило такое двуличие. Я не удержался и прошептал: — Так что вы снова изменили своим. Но он ничего не успел мне ответить. Разбойники, крича и ругаясь, прыгали в яму и разгребали ее руками, разбрасывая доски в разные стороны. Морган нашел золотую монету. Он поднял ее, осыпая всех бранью. Монета была в две гинеи. Несколько мгновений переходила она из рук в руки. — Две гинеи! — заревел Мерри, протягивая монету Сильверу. — Это, что ли, твои семьдесят тысяч? Ты, кажется, любитель заключать договоры? По-твоему, тебе все всегда удается, деревянная ты голова? — Копайте, копайте, ребята, — сказал Сильвер с холодной насмешкой. — Авось выкопаете два-три земляных ореха. Их так любят свиньи. — Два-три ореха! — в бешенстве взвизгнул Мерри. — Товарищи, вы слышали, что он сказал? Говорю вам: он знал все заранее! Гляньте ему в лицо, там это ясно написано. — Эх, Мерри! — заметил Сильвер. — Ты, кажется, снова намерен пролезть в капитаны? Ты, я вижу, напористый малый. На этот раз решительно все были на стороне Мерри. Разбойники стали вылезать из ямы, с бешенством глядя на нас. Впрочем, на наше счастье, все они очутились на противоположной стороне. Так стояли мы, двое против пятерых, и нас разделяла яма. Ни одна из сторон не решалась нанести первый удар. Сильвер стоял неподвижно. Хладнокровный и спокойный, он наблюдал за врагами, опираясь на свой костыль. Он действительно был смелый человек. Наконец Мерри решил воодушевить своих сторонников речью. — Товарищи, — сказал он, — смотрите-ка, их всего только двое: один — старый калека, который привел нас сюда на погибель, другой — щенок, у которого я давно уже хочу вырезать сердце. И теперь… Он поднял руку и возвысил голос, готовясь вести свой отряд в наступление. И вдруг — пафф! пафф! пафф! — в чаще грянули три мушкетных выстрела. Мерри свалился головой вниз, прямо в яму. Человек с повязкой на лбу завертелся юлой и упал рядом с ним, туда же. Трое остальных пустились в бегство. В то же мгновение Долговязый Джон выстрелил из обоих стволов своего пистолета прямо в Мерри, который пытался выкарабкаться из ямы. Умирая, Мерри глянул своему убийце в лицо. — Джордж, — сказал Сильвер, — теперь мы, я полагаю, в расчете. В зарослях мускатного ореха мы увидели доктора, Грея и Бена Ганна. Мушкеты у них дымились. — Вперед! — крикнул доктор. — Торопись, ребята! Мы должны отрезать их от шлюпок. И мы помчались вперед, пробираясь через кусты, порой доходившие нам до груди. Сильвер из сил выбивался, чтобы не отстать от нас. Он так работал своим костылем, что, казалось, мускулы у него на груди вот-вот разорвутся на части. По словам доктора, и здоровый не выдержал бы подобной работы. Когда мы добежали до откоса, он отстал от нас на целых тридцать ярдов и совершенно выбился из сил. — Доктор, — кричал он, — посмотрите! Торопиться нечего! Действительно, спешить было некуда. Мы вышли на открытую поляну и увидели, что три уцелевших разбойника бегут в сторону холма Бизань-мачты. Таким образом, мы уже находились между беглецами и лодками и могли спокойно передохнуть. Долговязый Джон, вытирая пот с лица, медленно подошел к нам. — Благодарю вас от всего сердца, доктор, — сказал он. — Вы поспели как раз вовремя, чтобы спасти нас обоих… А, так это ты, Бен Ганн? — прибавил он. — Ты, я вижу, молодчина. — Да, я Бен Ганн, — смущенно ответил бывший пират, извиваясь перед Сильвером, как угорь. — Как вы поживаете, мистер Сильвер? — спросил он после долгого молчания. — Кажется, неплохо? — Бен, Бен, — пробормотал Сильвер, — подумать только, какую штуку сыграл ты со мной! Доктор послал Грея за киркой, брошенной в бегстве разбойниками. Пока мы неторопливо спускались по откосу к нашим шлюпкам, доктор в нескольких словах рассказал, что случилось за последние дни. Сильвер жадно вслушивался в каждое слово. Полупомешанный пустынник Бен Ганн был главным героем рассказа. По словам доктора, во время своих долгих одиноких скитаний по острову Бен отыскал и скелет и сокровища. Это он обобрал скелет и выкопал из земли деньги, это его рукоятку от заступа видели мы на дне ямы. На своих плечах перенес он все золото из-под высокой сосны в пещеру двуглавой горы в северо-восточной части острова. Эта тяжкая работа, требовавшая многодневной ходьбы, была окончена всего лишь за два месяца до прибытия «Испаньолы». Все это доктор выведал у него при первом же свидании с ним, в день атаки на нашу крепость. Следующим утром, увидев, что корабль исчез, доктор пошел к Сильверу, отдал ему карту, которая теперь не имела уже никакого значения, и предоставил ему крепость со всеми припасами, так как пещера Бена Ганна была в изобилии снабжена соленой козлятиной, которую Бен Ганн заготовил своими руками. Благодаря этому мои друзья получили возможность, не подвергаясь опасности, перебраться из крепости на двуглавую гору, подальше от малярийных болот, и там охранять сокровища. — Конечно, я предвидел, милый Джим, — прибавил доктор, — что тебе наше переселение окажет дурную услугу, и это очень огорчало меня, но прежде всего я должен был подумать о тех, кто добросовестно исполнял свой долг. В конце концов, ты сам виноват, что тебя не было с нами. Но в то утро, когда он увидел меня в плену у пиратов, он понял, что, узнав об исчезновении сокровищ, они выместят свою злобу на мне. Поэтому он оставил сквайра охранять капитана, захватил с собой Грея и Бена Ганна и направился наперерез через остров, прямо к большой сосне. Увидев дорогой, что наш отряд его опередил, он послал Бена Ганна вперед, так как у Бена были очень быстрые ноги. Тот решил тотчас же воспользоваться суеверием своих бывших товарищей и нагнал на них страху. Грей и доктор подоспели и спрятались невдалеке от сосны, прежде чем прибыли искатели клада. — Как хорошо, — сказал Сильвер, — что со мной был Хокинс! Не будь его, вы бы, доктор, и бровью не повели, если бы меня изрубили в куски. — Еще бы! — ответил доктор Ливси со смехом. Тем временем мы подошли к нашим шлюпкам. Одну из них доктор сейчас же разбил киркой, чтобы она не досталась разбойникам, а в другой поместились мы все и поплыли вокруг острова к Северной стоянке. Нам пришлось проплыть не то восемь, не то девять миль. Сильвер, несмотря на смертельную усталость, сел за весла и греб наравне с нами. Мы вышли из пролива и оказались в открытом море. На море был штиль. Мы обогнули юго-восточный выступ острова, тот самый, который четыре дня назад огибала «Испаньола». Проплывая мимо двуглавой горы, мы увидели темный вход в пещеру Бена Ганна и около него человека, который стоял, опершись на мушкет. Это был сквайр. Мы помахали ему платками и трижды прокричали «ура», причем Сильвер кричал громче всех. Пройдя еще три мили, мы вошли в Северную стоянку и увидели «Испаньолу». Она носилась по воде без руля и ветрил. Прилив поднял ее с мели. Если бы в тот день был ветер или если бы в Северной стоянке было такое же сильное течение, как в Южной, мы могли бы лишиться ее навсегда. В лучшем случае мы нашли бы одни лишь обломки. Но, к счастью, корабль был цел, если не считать порванного грота. Мы бросили в воду, на глубину в полторы сажени, запасный якорь. Потом на шлюпке отправились в Пьяную бухту — ближайший к сокровищнице Бена Ганна пункт. Там мы высадились, а Грея послали на «Испаньолу», чтобы он стерег корабль в течение ночи. По отлогому склону поднялись мы к пещере. Наверху встретил нас сквайр. Со мной он обошелся очень ласково. О моем бегстве не сказал ни одного слова — не хвалил меня и ругал. Но когда Сильвер учтиво отдал ему честь, он покраснел от гнева. — Джон Сильвер, — сказал он, — вы гнусный негодяй и обманщик! Чудовищный обманщик, сэр! Меня уговорили не преследовать вас, и я обещал, что не буду. Но мертвецы, сэр, висят у вас на шее, как мельничные жернова… — Сердечно вам благодарен, сэр, — ответил Долговязый Джон, снова отдавая ему честь. — Не смейте меня благодарить! — крикнул сквайр. — Из-за вас я нарушаю свой долг. Отойдите прочь от меня! Мы вошли в пещеру. Она была просторна и полна свежего воздуха. Из-под земли пробивался источник чистейшей воды и втекал в небольшое озеро, окаймленное густыми папоротниками. Пол был песчаный. Перед пылающим костром лежал капитан Смоллетт. А в дальнем углу тускло сияла громадная груда золотых монет и слитков. Это были сокровища Флинта — те самые, ради которых мы проделали такой длинный, утомительный путь, ради которых погибли семнадцать человек из экипажа «Испаньолы». А скольких человеческих жизней, скольких страданий и крови стоило собрать эти богатства! Сколько было потоплено славных судов, сколько замучено храбрых людей, которых заставляли с завязанными глазами идти по доске! Какая пальба из орудий, сколько лжи и жестокости! На острове все еще находились трое — Сильвер, старый Морган и Бен, — которые некогда принимали участие во всех этих ужасных злодействах и теперь тщетно надеялись получить свою долю богатства. — Войди, Джим, — сказал капитан. — Ты по-своему, может быть, и неплохой мальчуган, но даю тебе слово, что никогда больше я не возьму тебя в плавание, потому что ты из породы любимчиков: делаешь все на свой лад… А, это ты, Джон Сильвер! Что привело тебя к нам? — Вернулся к исполнению своих обязанностей, сэр, — ответил Сильвер. — А! — сказал капитан. И не прибавил ни звука. Как славно я поужинал в тот вечер, окруженный всеми моими друзьями! Какой вкусной показалась мне соленая козлятина Бена, которую мы запивали старинным вином, захваченным с «Испаньолы»! Никогда еще не было людей веселее и счастливее нас. Сильвер сидел сзади всех, подальше от света, но ел вовсю, стремительно вскакивал, если нужно было что-нибудь подать, и смеялся нашим шуткам вместе с нами — словом, опять стал тем же ласковым, учтивым, услужливым поваром, каким был во время нашего плавания.
За последние 300 лет народ пытается найти сокровища капитана Кидда, а ведь это один из немногих пиратских кладов, подтверждение которых имеет под собой документальные данные, что однако не мешает им оставаться до сих пор не найденными.
За каким же сокровищами в наше время могут охотиться дети? Разве что за новой компьютерной игрой или гаджетом? Чем можно их занять в нашем городе? И какие детские вида досуга будут актуальными в этом году?На все эти вопросы скоро Вы найдете ответ, когда посетите новый развлекательный центр в Ереване, который оторвет Ваших детей от экранов телевизоров и компьютеров.
В торговом центре Yerevan Mall на днях откроется крупнейший в Армении развлекательный центр «Остров сокровищ капитана Кида» для детей и подростков. В Армении нет подобного развекательного центра по масштабам, играм и тематическому оформлению. Здесь Ваш ребенок попадет в мир, в который он мечтал попасть по кинофильмам и книгам Роберта Стивенсона. «Капитан Кид» приветствует всех на своем острове сокровищ и подарит вашим детям незабываемую экскурсию в волшебную и полную приключений страну пиратов и интересных захватывающих аттракционов.
Капитан Кид готов принимать у себя гостей от 2 до 18 лет и старше. На острове можно пройти испытание на «AirTrek» подняться в воздух и на высоте нескольких метров пройти сложное и захватывающее испытание. О безопасности можете не волноваться, ее обеспечат подготовленные и опытные пираты-помощники капитана Кида. На острове даже можно заблудиться в лабиринте — по величине он напоминает целый город. Это многоуровневая игровая площадка с 14-тью спусками различной величины и сложности. Лабиринт спроектирован, произведен и установлен Канадской компанией International Play Company, которая является лидером в области «Soft Play Equipment».
На острове сокровищ есть даже автодром, который отличается дизайном, качеством и управляемостью автомобиля. Автодром произведен итальянской «IE Park Solo Bumper Cars» — мирового лидера на рынке игровых автомобилей. В парке «Остров сокровищ капитана Кида» есть также один из лучших в мире XD интерактивных кинотеатров. А на 2-ом этаже, Вы можете найти тематическую площадку-домик, величиной в 150 квадратных метров, где Вы сможете отпраздновать Ваши победы, праздники и просто провести весело день!
Мы не всегда отдаем себе отчет в том, сколько крови было пролито во имя обладания Святыми Местами. К сожалению не все армяне знают насколько исключительно положение нашей Церкви на Святой земле. В неведении находятся многие , особенно те, которые живут в диаспоре, утратившие или теряющие язык и получающие информацию из неармянских источников, со всеми вытекающими последствиями. Почему же люди приезжают на Святую Землю? Кто-то приезжает чтобы соприкоснуться с прошлым, некоторые с мольбами о здоровье, у кого-то цель скорее любознательная, нежели духовная, но факт один- после того, как человек попадает в Иерусалим, в его душе что-то меняется. Так произошло и со мной.
Я мечтала об этой поездке давно, но все время что-то мешало воплотиться моей мечте в реальность. И долгожданный момент настал, на свое 33 летие я получила от родителей подарок — поездку по святым местам Израиля.
Наш самолет приземлился в аэропорту Тель-Авива «Бен-Гурион». В аэропорту нас встретил представитель Армянской Патриархии Иерусалима. Дорога от аэропорта до Иерусалима заняла около часа времени и вот мы уже в Иерусалиме у дверей отеля «Джерузалем Тауэр». Войдя в отель, сразу вдохнуло в нас гордость наличие у входа армянского флага. Со мной вместе моя мама и еще человек пятнадцать паломников, жаждующих увидеть самый Святой Город на Земле – Иерусалим. А предстояло нам посетить и поклониться многим святым местам, но я перечислю лишь некоторые из них: Храм Святого Воскресения, Армянский квартал, Гефсиманский Сад и Храм Пресвятой Богородицы, Монастырь Святого Иакова, Монастырь Святых Архангелов, Храм Святого Рождества.
Иерусалим. Всего несколько десятков километров от столицы Израиля, но такое ощущение, что вы окунулись в далекое прошлое. Священный город трех религий, всегда был для христиан не только сакральным центром, но и своего рода моделью мира. Веками закрепленный статус Армянской Апостольской Церкви в Иерусалиме потверждал истинную роль Армян в Христианском мире на протяжение всех времен, даже тех, когда наш народ был порабощен чужеземными завоевателями. Оказывается, присутствие армян на Святой Земле относится к самой ранней эпохе христианства, предшествующей 301 году – обращению царя Трдата и принятию армянами впервые в мировой истории христианства, как государственной религии. Ведь только в Иерусалиме я впервые узнала, что еще в 42 году по Р.Х., жена армянского царя Абгара, Царица Елена, оставив славу двора, отправилась в Иерусалим, и здесь, продав все свои драгоценности, закупила продовольствие из Египта и других мест, кормила всех-христиан, евреев и язычников. Именно Царица Елена взялась за строительство часовен, она огородила место Гроба Господня, построила часовню на Елеонской горе (Вознесения), на месте следа стопы Иисуса, откуда он вознесся на небеса. На седьмой год пребывания в Иерусалиме она скончалась и была похоронена с почестями. Ее могила перед воротами Иерусалима до сих пор сохранена. В 315 г. Св.Григор Лусаворич, после просвещения Армении богопознанием, вместе с царем Трдатом отправляются в Рим, где ему передают мощи Апостолов, а потом и святые места. Таким образом, армяне получили часовню Св. Иакова (Србоц Акопянц) в Иерусалиме, где находится голова Св.Иакова, Голгофу и другие Святые места. Хранителей Гроба Господа определял жребий, и он выпал армянам! Но Св. Григор уступает и другим народам, поэтому Храм Св.Гроба Господня стали строить и другие христианские народы. Но, в дальнейшем, Армянская Церковь прошла через очень тяжелые испытания. Очень часто из-за одного сантиметра, времени проведения литургии или лампады мог разгореться конфликт. Ведь принадлежность армянам Святых мест вызывала зависть и ненависть у других христиан, хотя это далеко не по-христиански. В первый же день мы посетили Армянский Квартал, Армянскую Школу и духовную семинарию, после чего началось наше насыщенное и захватывающее дух путешествие по Святым Местам.
ХРАМ СВЯТОГО ВОСКРЕСЕНИЯ.
Сначала мы отправились в Храм Святого Воскресения (Гроба Господня) — одно из самых священных мест на Земле. Храм Св. Воскресения расположен в христианском квартале. Его можно сразу узнать по двум большим куполам и готической колокольне. Внутри, под этими куполами, находятся Голгофа, где был распят Иисус, и Гроб Господень, где Он был погребен и Воскрес в третий день. Здесь находятся также Камень Миропомазания и Святое Место обморока Пресвятой Богородицы.
Камень Миропомазания Первое, что видит паломник, входя в храм Св. Воскресения, — Камень Миропомазания, натертое благовониями святилище, на котором помазали и укутали в саван снятое с креста тело Христа. Здесь паломники преклоняют колени. Над Камнем горят восемь лампад, представляющих четыре конфессии: две армянских, два католических, три греческих и одна коптская, полученная в дар от Сестринской Армянской Церкви. Камень Миропомазания, как и Св. Гроб Господень, и Храм, воздвигнутый над ним, принадлежат Армянской, Греческой и Католической церквям и являются международной священной территорией. Все остальные алтари и святыни, которым паломник сможет поклониться в храме Св. Воскресения, принадлежат только той или другой из вышеуказанных конфессий и являются национальным священным местом.
ГОЛГОФА — МЕСТО РАСПЯТИЯ – это вершинa Голгофского холма, где был распят Спаситель. Во времена Иисуса, расположенная в предместье Иерусалима, за городскими воротами, служила местом казни преступников. Сегодня здесь находится часовня, в левой части которой установлен алтарь, а за ним — крест с изображением распятого Христа. Отверстие под алтарем в точности означает место, куда был вставлен Честной Крест, на котором Спаситель претерпел предсмертные муки. Здесь паломники преклоняют колени и, опустив руку в отверстие, дотрагиваются до святого места. По обе стороны алтаря видны сохраненные в неприкосновенности два куска Голгофской скалы. Глубокая трещина, рассекающая один из камней, образовалась согласно евангельскому повествованию в момент землетрясения, произошедшего в минуту крестной смерти Спасителя.
СВЯТОЕ МЕСТО ОБМОРОКА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ. Освещенный лампадами мраморный круг в центре часовни обозначает место, где Пресвятая Богородица в первый раз увидела распятого на кресте Иисуса и, потеряв сознание, упала на землю. Стена за часовней украшена величественной мозаикой с изображением распятого Христа, Богоматери и св. Иоанна. Это святое место и его окружение принадлежат армянам. Угловая лестница, украшенная многочисленными хачкарами и скульптурами, ведет от часовни Обморока Богородицы на верхний этаж в Армянский придел, называемый Второй Голгофой.
ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО ГРИГОРИЯ ПРОСВЕТИТЕЛЯ. В нескольких метрах от часовни Разделения Риз Христа находится каменная лестница. Спускаясь по ней вниз, мы увидели на стенах многочисленные изображения крестов — их вырезали армянские паломники, посетившие Иерусалим. Такие же кресты вырезаны и на стенах церкви Святых Архангелов и в армянской церкви Св. Григория Просветителя. Согласно преданию, Святой Григорий первый Католикос Всех Армян, совершая паломничество в Иерусалим и полагая себя недостойным сразу поклониться Гробу Господa, провел здесь в отшельничестве несколько лет, готовя себя к самому важному событию в своей жизни. Церковь Григория Просветителя — самая древняя часть храма Св. Воскресения. Ее северная и южная стороны были возведены во времена паломничества в Иерусалим матери Константина Великого царицы Елены, а восточная стена и купол реконструированы во времена крестоносцев. Два алтаря церкви, выполненные в стиле Братства свв. Иаковов, освящены во имя св. Григория Просветителя и во имя Иоанна Крестителя. Картины на стенах рассказывают о знаменательных событиях в истории Армянской Церкви. Ознакомление с Храмом, в особенности с армянским присутствием в нем, внушили мне большую гордость за нашу Церковь, за наш народ. Владеем тем, чем страстно желали бы владеть многие христианские народы, которых многократно больше и которые намного влиятельнее нас. Однако, Богу было угодно в Святом Граде Своем даровать место армянам и я верю что это целиком и полностью заслуга наших святых, смертью и муками своими прославивших Господа. И в этой тишине, прерываемой покаянным армянским шараканом «Тер Вогормья», я почувствовала особенную любовь к Иерусалиму, и подумала: «Вот он Иерусалим. Армянский Иерусалим, и он показался мне таким родным и близким…»
МОНАСТЫРЬ СВЯТОГО ИАКОВА. Рассказывают, чтo когда в 1187 г. Салах ад-Дин захватил Иерусалим, на подступах к городу он заметил высокую башню. Приняв его за минарет мечети, он встал на колени, так как был час молитвы, и совершил намаз. Узнав, что он преклонил колени пред башней монастыря свв. Иаковов, повелел снести её и запечатать вход в собор. И на целых восемь лет Братство свв. Иаковов сделало эти алтари местом молитвы и служб. Его преемник султан на уговоры армян разрешить проведение богослужения в храме сказал следующее: «Если увижу в нем какое-либо чудо, то разрешу, если нет — то разрушу его». Осталось лишь надеяться на чудо. И оно произошло. После восьмилетнего перерыва султан в сопровождении приближенных и армянского духовенства вошел в монастырь и к изумлению всех присутствующих увидел горящую лампаду. Вот так, только лишь посредством Божественного вмешательства, армянам вернули монастырь.
Храм Св. Рождества в Вифлееме
Дойдя до территории храма, в который раз приятно были удивлены тем, как армянский флаг реет на стене Храма Рождества. Вот место где родился Спаситель. Колонный притвор храма Рождества принадлежит армянам, грекам и католикам. Справа от Св. Грота находится греческий придел, а слева — армянский. Армянский придел храма Рождества имеет два алтаря. В нижней части алтаря блестит в свете неугасимых лампад серебряная звезда, обозначающая место, где родился Христос. Этот алтарь принадлежит армянам и грекам, которые каждое утро проводят здесь богослужение: в 7:30 начинают греки, а вслед за ними — армяне. С Колокольни Храма Св. Рождества открывается панорама всего Вифлеема и его окрестностей.
Гефсиманский Сад В Гефсиманском саду до сих пор сохранились деревья, к которым прикасался Спаситель. В этом священном месте была погребена Богоматерь. Храм над гробом Пресвятой Девы был воздвигнут в V столетии. В 1757 году Храм передали Армянскому и Греческому Патриархатам.
Говорят, посетивший святые места, должен еще семь раз вернуться на Святую землю. Дай Бог, чтобы этот обычай древних христиан коснулся также и нас, и все мы с нетерпением ждем следующей возможности вернуться на Святую землю и поклониться ее Святым местам, ибо только побывавший здесь хоть раз в своей жизни поймет, как тянет его назад, в ставшие такими родными места: Храм Свв.Иаковов, Свв.Архангелов, Место Вознесения, Церковь ОТЧЕ НАШ в Иерусалиме, река Иордан и еще множество других мест, впечатление о которых невозможно передать словами, это надо просто увидеть и пережить.
Паломничество по христианским святыням поистине произвело на меня неизгладимое впечатление и запомнится на всю жизнь. Неверующего оно делает верующим, заставляя его всей душой, склонится пред святостью и величием тех мест откуда человечеству воссиял Свет Евангелия, где впервые прозвучала Благая Весть спасения, где родился, жил, страдал, совершил Свой Крестный подвиг, был погребен и вознесся Господь наш и Спаситель Иисус Христос. Аминь.
Сегодня в бутике ароматов Бурмунк на Северном проспекте пройдет еще одна интересная встреча и презентация нишевой парфюмерии Bois. Спешу поделиться с Вами краткой информацией о бренде.
Bois 1920 — творение семьи Галарди, известной своей страстью к созданию ароматов. Каждый Bois 1920 является специально созданной смесью волшебства. Это уникальные парфюмерные композиции, которые происходят от древней культуры производства парфюмерии, основанной на исключительном сырье для создания необычных, драгоценных версий ароматов. История марки берет начало в 1920 году, когда Гвидо Галарди — основатель парфюмерного дома, открыл свою первую формулу парфюма, в состав которой входила лаванда, произрастающая на холмах в окрестностях Флоренции.
Талант и искусство Гвидо унаследовал его внук Энцо, который уже в возрасте 13 лет обладал необыкновенными способностями. Он был частым гостем в мастерской Пьеро — величайшего парфюмерного маэстро. В 1985 году Энцо превратил свое увлечение в профессию. Год 2005. Энцо Галарди, воссоздавая оригинальные формулы своего деда, воплотил в парфюм душу, артистическую сущность, чувства и эмоции Гвидо, еще сильнее подчеркнув его стремление к мечте. Подобно художнику, который вдыхает жизнь в своп работы одним взмахом кисти, мастер-парфюмер работает с множеством парфюмерных гармоний. Эти неуловимые и неосязаемые частицы дают рождение самым возвышенным чувствам и пробуждают страсть, всего один вдох и — еще полностью не осознавая итого, мы испытываем целую гамму эмоций. Ароматы способны создавать настроение и будить желания. Они рассказывают целые истории, окутанные мечтами. Аромат заставляет нас трепетать, возвращая давно забытые приятные воспоминания.
Линия воплощает дух роскошной солнечной Италии. Ароматы представляют собой изящную гармонию между легкой свежестью и страстной жаркой чувственностью. В Традиционной коллекции, основанной на утонченных зеленых и теплых пряных нотах, представлены ароматы: Agrumi Amari di Sicilia (Горький сицилийский апельсин), Sandalo e The (Сандал и Чай), Real Patchouly (Реал Пачули) и Vetiver Ambraio (Амбровым ветивер).
В Классической коллекции представлены уникальные ароматы: Classic 1920 (классический 1920) и Extreme 1920 , которые воплощают шарм и вечную элегантность.
В Восточной коллекции представлены два эротических аромата с настоящим «восточным характером»: Sutra Ylang (Илаиг Сугры) и Sushi Imperiale (Суши империале).
Флакон – настоящая драгоценность. Изящная форма и сияние дорогого хрусталя, соединяясь под рукой мастера, дают рождение великолепному флакону, который сам по себе является драгоценностью. Прикосновение эксклюзивности воплощается в оформлении флакона. Опаловое сияние создает неповторимую игру света и подчеркивает благородство и утонченность каждого аромата. Пробка великолепно гармонирует с флаконом. Выточена из драгоценного эбенового дерева и украшена выгравированным логотипом Bois.
Андрей Давидян – легендарный музыкант, участник первой волны московского рок-движения oсенью 2013 года Андрей Давидян стал одним из самых ярких участников второго сезона проекта «Голос» на Первом канале, где он выступил в рамках третьего прослушивания вслепую и исполнил композицию Georgia on my mind. Сразу после выступления на «Голосе» о талантливом исполнителе заговорили как об очередном «открытии», но его музыкальная карьера началась задолго до появления в этом проекте.
Андрей Давидян родился 30 января 1956 года в Москве в музыкальной семье. Мать — известная пианистка, отец – заслуженный артист СССР, тенор Сергей Давидян.
Андрей с трех лет увлекся музыкой, уже в школе он исполняет популярные зарубежные хиты. В 1972 году он становится солистом легендарной рок-группы «Високосное лето», участниками которой, помимо его, являются Крис Кельми, Александр Ситковецкий, Юрий Титов и Игорь Окуджава. Андрей исполнял кавер-версии песен Led Zeppelin, Deep Purple, Grand Funk. mВ 1979 году он стал вокалистом группы «Рок-ателье», которая тесно сотрудничала с театром «Ленком» и первой исполнила музыку к популярной и по сей день рок-опере «Юнона и Авось».
В 1993 году Андрей Давидян создаёт свой собственный проект «Sound Cake», исполняющий фанк, джаз-рок и соул. Проект существует до сих пор и имеет своих верных поклонников. На регулярных живых выступлениях коллектив исполняет классику этих стилей и собственные оригинальные работы.
Сегодня Андрей Давидян регулярно дает концерты, больше напоминающие творческие вечера. Каждое выступление – это особая атмосфера, виртуозная игра на музыкальных инструментах и удивительные вокальные импровизации. Репертуар включает не только известные композиции, но и авторские песни.
28 сентября легендарный музыкант наконец-то на родине с первым концертом!
При моем рождении, вот когда мы с Мамой Девочкой впервые познакомились и подружились. С тех пор мы не переставали дружить, но не проходит дня, чтобы мы с ней хоть раз серьезно не поссорились. Правда, потом мы всегда миримся. Живем мы с ней вдвоем и ходим везде вдвоем, если не считать, когда что-нибудь только для больших; тогда Мама Девочка идет, а я остаюсь, иногда с разовой няней, а иногда с Матушкой Виолой — матушкой одиннадцати больших мальчиков и девочек, которая приходит к нам по субботам и воскресеньям убираться, готовить и смотреть телевизор.
Я ждала Маму Девочку у нее в спальне, чтобы посмотреть, как она будет одеваться — потому что это она умеет. Лучших одевальщиц я не видела. Мама Девочка вся розовая, волосы у нее рыжие, и о том, как одеваться, она знает все. Сперва надо принять ванну, потом всю себя посыпать пудрой, потом покраситься, а уж потом приниматься за одевание. Когда все это сделаешь, становишься похожей на взрослую. Все это я могла бы сделать и сама, но пока я как палка и наощупь очень жесткая, а не мягкая. Маме Девочке тридцать три года, но она сердится, когда я об этом говорю.
— Мне двадцать два, и ты это знаешь, — говорит она.
— Если тебе двадцать два, — возражаю ей я, — то, значит, я еще не родилась, потому что, когда я родилась, тебе было двадцать четыре. Ты сама это говорила.
— А я тебя обманула, — отвечает на это Мама Девочка. — Просто мне не хотелось говорить тебе, что ты у меня появилась в тринадцать лет — вот и все.
— Ну и выдумщица ты! — говорю тогда я, а Мама Девочка спрашивает:
— А похожа я на женщину, которой тридцать три года? Ты ведь их много видела.
Конечно не похожа. Она вообще не похожа ни на кого, и каждую неделю она приходит из косметического салона совсем другая. Волосы у нее каждый раз другого цвета, и другого цвета лак на ногтях. А столько сортов губной помады, пудры и всякого такого, сколько есть у Мамы Девочки, нет ни у одной женщины на свете.
Мама Девочка задымила сигаретой «Парламент» и села на свою кровать, на красное вельветовое покрывало. Она посмотрела на меня, улыбнулась, сделала затяжку, потом выпустила дым и не похоже было, чтобы она спешила.
Первое, что мне приходит в голову, когда я слышу слово Lancôme, это конечно же тушь. И не просто тушь, а воспоминание о том, как я в первый раз взяла в руки мамину тушь и накрасила ею мои светлые ресницы. Ну, и по взмаху волшебной палочки, они стали вдруг пушистыми и густыми. Вот этот первый взгляд уже накрашенной женщины врезался в мою память, и я поняла,что благодаря этому магическому взмаху кисточки, могу все! И именно тушь Lancôme стала первой жительницей моей косметички. Давайте прогуляемся вместе по розовому саду, которое носит имя Lancôme!
История бренда Lancôme
Бренд Lancôme был основан в 1935 году Арманом Птижаном, стремившемся рассказать всему миру, что такое французский стиль и вкус. Менее чем через шесть лет после основания компании Lancôme был представлен на рынках 30 стран, а в 1942 году компания открыла свою первую школу по обучению «специалистов», которые должны были показать всему миру образ французской красоты. За последние 75 лет Lancôme во всеуслышание утверждал, что красота — это не внешность, а подлинные эмоции, пробуждающие все чувства. Задача Lancôme всегда заключалась в том, чтобы подчеркнуть истинную красоту и женственность женщин в любом возрасте вне зависимости от национальности, предлагая им все самое лучшее, что изобрела косметология.
Lancôme был первопроходцем в области декоративной косметики. Lancômatique, Kéracils, Définicils, Hypnôse, Virtuôse и Ôscillation, все они коренным образом изменили понимание туши. Используя последние достижения науки, компания прилагает все усилия к тому, чтобы сделать глаза женщин красивыми, как никогда раньше.
В 1935 году первая помада Lancôme стала технологическим достижением. От Clé de Coquette до L’Absolu Rouge, Lancôme всегда стремился к совершенству, выпуская выдающиеся текстуры, богатейшие насыщенные тона в самой элегантной и красивой упаковке. Lancôme также является лидером в области основ для макияжа: от Teint Idole до Maquicake, компания всегда использовала последние технологические достижения для производства тонких, легко-наносящихся текстур для создания безупречного образа. Смелый, дерзкий, Lancôme никогда не останавливал работу над новыми ритуалами красоты.
Тушь Lancôme — номер один во всем мире
С самого основания компании Lancôme использовал последние достижения науки, чтобы подарить женщинам обворожительные ресницы. В 1987 году научно-исследовательский отдел сделал первые шаги в этом направлении, создав первую лечебную тушь «Kéracils». В 1991 году была выпущена тушь «Définicils», прекрасно удлиняющая и разделяющая ресницы. После выпуска «Hypnôse» в 2004 году Lancôme открыл секрет уникальной формулы, содержащей полимеры PC/PA, используемые для увеличения объема, в сочетании с поверхностно-активными соединениями, способствующие росту ресниц. В 2007 году вышла в продажу выдающаяся тушь «Virtuôse», содержащая гидрофобные полимеры, придающие ресницам волшебное удлинение и соблазнительный изгиб. В 2008 году Lancôme создает «Oscillation Powermascara», тушь, совершившую настоящий переворот на косметическом рынке. В 2009 году в продажу выходит «Oscillation Powerbooster», первая в мире вибрирующая тушь, которая идеально подкручивает и поразительно удлиняет ваши ресницы.
Lancôme, как никакой другой бренд декоративной косметики, прислушивается к каждой женщине, понимает ее и знает, как подчеркнуть её индивидуальность. Lancôme не навязывает правила, а скорее черпает свое вдохновение в женщинах, чтобы создать средства, которые находятся в идеальной гармонии с их индивидуальностью. Lancôme – это эксперт среди косметических брендов, который использует самые высокие технологии: С момента своего создания, Lancôme всегда предлагал современные средства декоративной косметики, которые сочетают самые последние научные технологии и нежнейшие текстуры, подходящие любому типу и оттенку кожи. Мы постоянно проводим передовые исследования кожи, цвета и света, что обеспечивает абсолютное лидерство Lancôme в сегменте туши для ресниц и тональных средств. Беспрецедентное исследование «Женщины Цвета» легло в основу создания безупречных тональных средств Lancôme.
Более 75 лет Lancôme создает ароматы, наполненные элегантностью и искренностью, каждый из них имеет общую цель: Пробудить эмоции. Рассказать историю. Проникнуть в душу. Сделать дизайн флаконов шедевром. Lancôme воплощает свои ценности в невероятно красивом цветочном сердцебиении своих ароматов. В самом деле, Lancôme работает с цветами словно художник. Ароматы Lancôme – это ода богатству и красоте цветов. Lancôme выбирает самые благородные, самые богатые и драгоценные природные компоненты парфюмерии, будь они чувственными, таинственными или романтичными. Цветы – это самое поэтичное и деликатное воплощение женщины… Ароматы Lancôme отражают эмоции каждой женщины. Kypre, Tendres Nuits, Magie, Ô, Miracle или La Vie Est Belle — ароматы Lancôme всегда затрагивают самое личное и сокровенное. В 1990 году запуск Trésor стал фундаментальным шагом в истории ароматов, превратив эмоции Lancôme в парфюмерный почерк, который и по сей день остается одним из самых прекрасных и узнаваемых почерков в мировом парфюмерном наследии. Ароматы Lancôme рисуют портрет уверенной, сияющей и безмятежной женственности; женщина Lancôme может быть молодой и ветреной, романтичной и страстной, или свободной в поисках истинного счастья.
В Ереване с продукцией компании Lancôme Вы можете ознакомится в сети магазинах Бурмунк.
